День 8...На Кавказ, в Чечню!

Всё взаимосвязано, поэтому, перед тем, как прочесть этот день, нужно заглянуть в предыдущий, жми на эту надпись — перенесёшься на день назад. 


Здравствуй Грозный!

С утра заботливая мама Маргариты уже суетилась. 
Как только я показался из комнаты — принялась готовить завтрак, изредка извиняясь, что у неё из мяса только курица. Что поделать, нельзя ей другое. 

Поев, принялся собираться в дорогу. Укладываю вещи, подходит «мама» и говорит:

— Вот, — протягивает мне 2000 рублей, — видимо без денег совсем, я же волнуюсь, а это поможет. 

Я оторопел. Такого хода конём я и предположить не мог. Не думал, что кто-то может вот так, из доброты...

Зараза, сильная эмоция. Конечно же был соблазн взять. Сразу ассоциации: чаша весов, добро побеждает зло, ангел или демон и всё тому подобное. Не взял. Почему? Да потому, что они мне были не так критично нужны, а во-вторых, мне кажется, им самим они нужнее были. По крайне мере мне так хотелось думать. 

Уезжаю из города с чувством странного гостеприимства. Предупреждаю вопрос: нет, в гостях было хорошо. А вот люди в городе оставили двоякое впечатление. Впрочем, не плохое, наоборот. Возможно, я не так много сталкивался с людьми здесь, хотя. Могу отметить, что по дороге в Астрахань автостоп был хорошим, надеюсь, он будет таким же и на выезде из области.

«Если автостоп хороший, значит и люди хорошие».

Вышел на нужную остановку рядом с центром Астрахани. Пока добился вразумительных ответов о том, как мне выехать из города, прошло полчаса. А ехать-то всего ничего, я уж досадовал, что пешком не пошёл. Но и хорошо, что не пошёл, неистраченные силы мне пригодились. Маршрутчик остановился и показал рукой, куда мне нужно. К тому моменту я и сам, увидев знак, понял, что Дагестан налево. На этой стороне Астраханского района преобладали люди кавказской внешности. Может этот был такой район. А ведь я ещё не приехал на Кавказ.

«Пару раз остановились, но не мне. Очень комично: человек останавливается, я радостный бегу, а он мне: —  «Я остановился, чтобы в магазин зайти»».

Продолжаю идти. Окружающая обстановка: сплошные автосервисы, рабочие мастерские, торговые базы. Пыль и песок — сопутствующие товарищи.

Никто не останавливается, что-то странно, так хорошо доехал до Астрахани, чтобы здесь никто не подбирал. Продолжаю идти. По ощущениям километра 3 прошёл. Закончились постройки, начался суровый степной пейзаж и, если по дороге в Астрахань из Волгограда, он был скорее золотистого цвета, то здесь пейзаж цвета пыли. Из-за сильного порыва ветра, под колёса машины, чуть было не попала моя панамка, поймал вовремя.

Кто меня подобрал — не помню, но уже еду. По дороге то и дело на глаза попадаются таблички: «Ерик безымянный номер 1», «Ерик безымянный номер 2»... В этой местности им, видимо, было лень придумывать названия, пусть будут безымянными, так загадочнее. 

«Меня удивил один факт: из Астрахани на Дагестан дорога лучше, чем на Волгоград».

Едем. Смотрю в окно. Вижу с обеих сторон лиманы (мелкие гавани, в данном случае речные, полные рыбы). Ехать мне с этим водителем не так и далеко, километров 80. Неподалеку от Лимана (в данном случае, посёлка Астраханской области) ему нужно было поворачивать. А мне упрямо прямо. 

Вышёл на палящее солнце. Прохожу пост ГАИ, никто не спросил куда иду, хотя я ждал вопроса. Может, стоило бы на посту подождать и попроситься к тем, кого останавливали дяди с жезлами. Решил, пойду дальше упрямо.        

  

Поток машин постепенно уменьшался, они уже не так пестрели на моих глазах. По прошествии энного времени, в момент, когда я просто шёл и не пытался никого остановить, подъезжают жигули старой модели, отрывается дверь, как в каком-то тематическом фильме из 90-х, вижу человека. Он с бородой, глаза прикрыты тёмными очками (чем-то напомнил мне нашего преподавателя, Артёмку, тот поймёт, кто знает, остальным — побоку) и вот он мне говорит, садись, подвезу.

Я как-то не сразу захотел садиться. Сначала спросил, как далеко он едет. Ему буквально в соседнюю деревню. Я начал отнекиваться, что недалеко мне не нужно, мол, подожду ещё. В ускоренном темпе мысленно ищу доводы, чтобы ещё как-то культурно отказаться. Вид у него был откровенно бандитский, даже зуб золотой. Точно из тематических фильмов человек, всё сходится. Настырный, чего ж он так хочет подвезти. Была не была, сажусь, если что, выпрыгну.

Что бы вы думали? Водитель оказался добрым дагестанцем по имени Саид. Очень разговорчивый и смышлёный. Начал травить мне истории, как он на своих стареньких жигулях объездил чуть ли не весь Союз, и в Минске был, и в Киеве, да и в Москве был, на олимпиаде. Олимпийский мишка. 

Доехали до какого-то посёлка. Саид решил выпить кофе, предложил и мне, было так жарко, что я даже отказался. Говорю ему, что пойду-постою на остановке, может кто и остановится и подальше меня завезёт. Стоял, колдовал себе крутую машину с кондиционером и прямо до Чечни. Но пока он пил кофе, проехала всего одна, и то, водитель показывал, что ему в эту деревню и не дальше. Автомобильное движение тут очень оживлённое.  

 — Как мне тебя лучше определить? — беспокоится в дороге Саид. — Здесь если остановлю, ты ж не уедешь никуда. Ладно, люблю я белорусов. Довезу я тебя до развилки, там будет прямая дорога на Дагестан. Будешь проезжать Хасавюрт, напиши мне, я позвоню брату, тебя встретят и помогут выбраться из города.
Довёз он меня до той самой, спасительной по его мнению, развилки. На прощание дав мне сим-карту, сказал:
— Она ни на кого не оформлена, на ней вроде даже деньги есть. Можешь звонить мне, если что случиться. 
На прощание дал дельный совет: 

— Стой на остановке, в тени, и не вздумай идти пешком, я не шучу, тут идти некуда.  

Это было хорошее пожелание, но я бы сам не додумался, не. За столь короткий путь он многое успел мне рассказать, как будто ждал белоруса, чтобы выговориться.  

«Вы когда нибудь чувствовали себя шашлыком? Я — да».

Скажу, что в этот день я практически не фотографировал. Почему? Я ехал по местам довольно-таки жарким, поэтому тратить время на то, чтобы доставать фотоаппарат не хотелось, хотелось поскорей найти тень. Так же часто со мной были люди, которые не совсем внушали доверия. И светить «зеркалкой», как мне тогда казалось, было не лучшей идеей. 

«Единство с остановкой. И вокруг ни души».

Воды достаточно недостаточно. Организм действует по остаточному принципу, то бишь спасайся сам.

Сказать, что там было жарко — ничего не сказать. Достаю фотоаппарат, что бы запечатлеть эту жару и пейзажи.

Включаю, а он, зараза, что-то непонятное на экране показал и выключился, я уже подумал, что ему конец приснился. Пару раз вытащил и вставил батарею. Он слава богу, заработал, правда на одну полоску заряда сразу стало меньше, хотя батарея была полностью заряжена. Странность, единственное предположение было, что он выключился из-за перепада температур, в рюкзаке было прохладно, а я его вытащил на это пекло. Ему, видимо, это не понравилось, он и «крякнул». 

На солнце я старался не показываться, выходил только когда что-то ехало. Машины двигались там с периодичностью, одна в 10 минут, те, которые всё-таки доезжали сюда, ехали в соседнюю деревню, которая была в стороне, в трёх километрах от этой остановки. То есть, даже не по дороге.  

По-прежнему стою на остановке, ем сушки, которые мне дала заботливая мама Маргариты. 
Издали приближается чёрная точка, то человек идёт. Он прикрывает лицо массивным белым пакетом, видимо, чтобы песок не попадал в глаза, идёт ко мне на остановку. Истинное лицо степи. 
Ветры здесь такие, что шапка слетает и потом её приходится долго ловить. При такой жаре, ощущение присутствия здесь: как будто вы взяли фен, включили его на самую высокую температуру и скорость и направили тебе в лицо. Дошёл-таки этот человек до спасительной остановки. Оказался калмыком, здесь их уже много, ведь совсем рядом Калмыкия. Этому персонажу нужно было попасть на свадьбу к брату, в Улан-Хол (город в Калмыкии, километров 70 от нашей остановки). 
— Неужели опять Калмыкия, — подумал я. 
Именно, мне в любом случае нужно было через неё ехать, чтобы в Чечню попасть. Тут уж как ни крути. Выходили останавливать машины по очереди, по-большей части я. Когда подъезжали машины, одному нужно было прятаться, так как люди неохотно останавливаются двоим парням. 

Вдали виднеется быстро приближающийся объект. Ураа, это машина. Быстрее-быстрее выбежать из тени к ней. Чеченские номера и мимо, куда же вы, как не стыдно, стоит человек в степи, а вы — мимо. Досадно. 

«И началась дорога в ад».

За всё врем пока мы стояли, проехало машин 5, это вместе с теми, кому в соседнюю деревню. Закрадываются мысли, чтобы уйти. Калмык подбивает на то, чтобы ехать по другому маршруту. Потому что здесь вряд ли кто-то остановится. Но ехать по-другой дороге — это делать крюк, + 80 километров. 
— Хорошо, давай еще 10 минут постоим, если нет, то пойдём, — ставлю точку я. 
Не проходит и 5 минут, как останавливается «Лада» с казахскими номерами.

— Тебе куда, друг, надо? — спрашивает улыбчивый казах.

— В Чечню, в Грозный! 

— Ну, друг, до Улан-Хола только могу подвезти. 

— Хорошо, возьмёшь ещё одного, как раз туда едет, — показываю в сторону калмыка. 

— Да без проблем, садитесь.

Запрыгнули, едем.

— Ты откуда? — спрашивает казах у меня.

— Из Беларуси, — с чувством гордости отвечаю я.

«Внимание. Внезапная мысль. Нужно было брать с собой подарки, фигурки Лукашенко, чтобы раздавать на память, тем кто меня подбирает». 

— О-о-о, смотри у нас прям целое союзное государство едет: белорус, русский и казах! Друг, а ты дорогу знаешь? — обращается он к калмыку.

— Если честно, то тут первый раз еду, — говорит калмык, —он разговаривает, будто бы бросая слова, отрывисто, чётко, немного спеша.

— Ладно, я как-то здесь в прошлом году ехал, вроде выбрался, сейчас асфальтовая дорога закончится, они её так и не доделали… Сколько можно делать.

Что? Как это не будет дороги? — мысленно спрашиваю я у себя, и через пару мгновений асфальт заканчивается и мы едем по песку. Кругом пыль, ничего не видно, трясет, качает из стороны в сторону... Куда я попал? 

Так выглядит эта дорога со спутника. 

Я всем нутром почувствовал, что когда-то в этих местах было море. Явно же так и было, местность напоминает морское дно. Только воды не хватает. Боюсь представить какая тут зима, с таким ветром и с такими условиями. 

Едем мы, кажется, прямо по дороге, нет, по бездорожью. Вижу в лобовое: навстречу едет знакомая мне «Лада Приора» с чеченцами на борту. Они усиленно жмут на кнопки в машине и фара лихорадочно подмигивает: мол, остановитесь, помогите люди добрые. Стало ясно, что они заблудились, теперь просят вывести их на путь истинный. Добрый казах не мог отказать, едем впереди, засыпая их пылью. А в моих мыслях: «Будете знать, как не подбирать человека посреди степи». Это я про то, как они проехали мимо, когда мы стояли на остановке. 

Во время этой песочной тряски у казаха возникла гениальная мысль: 
— Почему бы тебе не перебраться к чеченам в машину, тебе же все равно туда, куда и им. 
Я ему рассказал, что около часа назад они проехали мимо меня.
— Ну, может просто не заметили, — сказал казах и начал им подмигивать, чтобы остановились.

Останавливаются:

— Спасибо, брат, выручил! — благодарят казаха. 

— Возьмите белоруса, он тоже в Чечню едет... Возьмёте? — пользуясь моментом, спрашивает казах.

— В Чечню говоришь, давай — с хитрым ехидством произносит один из чеченцев, видимо главный.

Сажусь в тесную «Приору», пытаюсь узнать, куда точно они едут, мне-то в Грозный, а им куда? Спустя пару минут расспросов узнал только, что они едут через Дагестан, но конечный их пункт прибытия непонятен. То ли они меня не понимают, то ли говорить не хотят, странно это. Но по логике вещей: куда же ещё они могут ехать с чеченскими номерами, как не в Чечню. Да и мужчины довольно прилично выглядят. Что может плохого случиться, посреди степи, где ни живой души в радиусе нескольких километров?

— Слушай, у тебя штаны есть ? — спросил самый русскоговорящий чеченец (я их так и буду далее называть чеченцами, так как имён их не спрашивал).

— Да, в сумке лежат, — не понимая зачем ему мои штаны, отвечаю я.

— Как приедешь в Чечню, одень штаны и майку с длинным рукавом, у нас неприлично с «голой жопой» ходить!    

— Так жарко же, — парирую я.
— Делай так, как я тебе говорю! И ещё, если будут спрашивать откуда ты, говори, что из Наура, там много русских, или говори, что приехал из соседнего аула, тогда сойдёшь за своего.
Сойду за своего? Очень я похож на человека из соседнего аула. 

Остановились у магазина, угостили мороженым и холодной водой — две очень нужные вещи сейчас. Обёртку, оставшуюся от мороженого и пустые бутылки в окно никто не выбрасывал.
— Я не хочу чтобы в моей стране мусорили, поэтому в чужой не буду, — так пояснил один из моих спутников.

Ещё пару десятков минут по степи. Бедная «Лада» на пределе возможностей. Сквозь открытые окна дует ветер такой силы, что приходится полотенцем лицо прикрывать, тут уже и с феном сравнить нельзя, фен здесь покажется детской забавой. Неприятный ветер, особенно загоревшему лицу.

Вопрос: «Куда я еду?» — уже стал лейтмотивом этого дня».

Подъезжаем к какому-то кафе в пустыне, читаю вывеску «Грозный», а чечен мне: «Вот и приехали в Грозный, выходи». Шутку оценил.   
И сюда забрались чеченцы, казалось бы, что делать им в степи, а вот что —  кафе открывать, для своих. Оно здесь пользуется популярностью, судя по тому, что когда мы вошли свободных мест было не много.

Я на днях посмотрел передачу: «Специальный корреспондент с Аркадием Мамонтовым», в ней меня зацепила фраза, что: «В Калмыкии нет кавказцев». Ха, чёрта с два! Здесь как минимум есть целый чеченский район. Как говорил, в этой же передаче, Михалков: «Они спина к спине друг за друга стоят». 

Паркуем машину. Наблюдаю нескольких кавказцев, видимо чеченцев, из маршрутки Астрахань — Грозный, которые вслед за нами идут в кафе.
Заходим. 

— Ты что будешь? — спрашивает самый говорящий чеченец.

— Ммм, ничего, спасибо, — из вежливости отказываюсь я.

— Иди сюда, говорю, — берёт меня за руку, тащит к барной стойке и ещё раз спрашивает, — Что ты будешь?

Я задумался, нужно ли принимать предложение. А если заставит платить, денег-то в обрез. 
Посмотрел в меню. Несколько секунд прошло: — Харчо!

— А ты знаешь, что это? — решил подколоть чеченец.

— Догадываюсь! — ответил я, надеясь, что это то харчо, которое я знаю. 

Пока ждали еду, я заметил за соседним столом беженцев из Украины (нет, на лбу у них не написано, просто разговор услышал). Ладно увидеть их в Брянске или Воронеже, но тут... Крайне необычно. 

Довольно вкусно и сытно поели. Не думал, что могу супом наесться. Секрет его сытности в немаленьком таком куске мяса. В меру острый харчо. Что ещё сказать, это было вкусно и вовремя.  
«Грозный», к слову так называлось кафе, оформлен в стиле «для своих». Сюда, в основном, только чеченцы и заезжают. 
У нашей «Приоры» что-то с колёсами стряслось, заехали на шиномонтаж. Не мудрено, по таким дорогам, да с такой скоростью.

Починили нам колёса калмыки. Едем дальше. 
Поев, я и мои чеченские попутчики, повеселели и дальше ехали с музыкой, с чеченской музыкой. Я искал, по приезде домой, что же такое играло у них в машине. Нашёл и вашему вниманию представляю.

Мохьмад Аргун — чеченский певец. 

Выбора не было.
В Ладе играла старая чеченская музыка, на всю громкость этих аутентичных, с плохим звуком, колонок, кошмар для ушей пассажиров сзади. 
Сама музыка мне запала в душу и танцы этих «гордых орлов» на передних сидениях ещё долго будут у меня перед глазами. А пока, 120 км/ч по плохонькому, но уже асфальту. Проехали, наконец, эти зыбучие пески. 


«Самая тяжелая часть дороги позади, чувство, что за эти 3 часа, неделю проехал». 

Впереди граница с Дагестаном, мысли туманны, «поджарка» на солнце даёт о себе знать не привыкшей коже. Голове «привет» солнце тоже передало. Эту дорогу можно сравнить с тяжёлой работой, будто ты весь день копаешь картошку, к примеру.( Да, я копал картошку, знаю, каково это).

Снижаем скорость, впереди пограничный пост. Я пытаюсь застегнуть ремень безопасности на заднем сидении, тщетно, его там некуда пристегивать. Старательно делаю вид перед постовыми, что он пристегнут. Дагестанцы «своих» не трогают. Чеченец помахал постовым рукой, все дружно сделали вид, что пристегнуты (я так и не нашёл на заднем сидении крепления для ремня), проехали быстро и без проблем. 

«Здравствуй Дагестан!»

Переехали границу: слегка апокалиптичный ландшафт и мёртвая корова на обочине, поприветствовали мои глаза. Машина, то и дело шатается от проезжающих с большой скоростью фур. Физика в действии: мы летим и фура летит, мы маленькие и у нас открыты окна, а фура — монстр. Поэтому каждый проезжающий мимо нас тягач, чувствуем всеми фибрами.

А где-то слева, километрах в 30-ти — море, Каспийское море. Такое близкое и такое недоступное. Останавливаться нельзя, я с тоской смотрю в окно, но не вижу его. Чувствуется, что пару тысяч лет назад и здесь было море, уж не зря здесь всё такое мёртвое. Да тут на месте всего Дагестана и Калмыкии, наверно, раньше море было.
   

Третий день в этой астраханской желтизне песков, и день в дагестанской нежити. Сейчас, как никогда, мне захотелось увидеть деревья, настоящие, зелёные.
Пришла на ум аналогия: Дагестан — это, как искусственная гора, неподалеку от района Шабаны, что в Минске (полигон «Северный»). Местности схожи, такие же коричневые почвы и всё кажется таким неживым. 
Указатель оповещает о том, что мы подъезжаем к городу Кизляр. Чем он примечателен? Знаменитыми ножами одноименной торговой марки «Кизляр», их куют где-то рядом. Я, когда выбирал себе нож, «Кизляр» рассматривал в качестве возможного варианта. 

После, был город Хасавюрт (вспоминаю детство, мне лет 8-10, НТВ, новости и сразу ассоциации: боевики, война, бомбёжка). Но сейчас, этот город ещё и примечателен для меня тем, что оттуда родом Саид, который подвёз меня ещё в Астраханской области и подарил мне бандитскую сим-карту, как он выразился. Следов войны тут не видать.

Долгожданная граница Чечни. Люди в камуфляже, с автоматами, смотрят строго и в оба. Мне, как человеку постороннему, видеть это необычно. Война уже более 10-ти лет назад закончилась, а военные здесь стоят. Хорошо, что только на постах. 

Проехали его. 

Здравствуй Чеченская Республика!
Пару километров вглубь. Наконец... Наконец, началась зелень, подул свежий бриз, появилась жизнь. Давно я так не радовался деревьям и зелени.

«После смерти лучше чувствуешь жизнь».

Этим временем мы проезжаем Чеченские посёлки.

— Ты веришь, что здесь ещё 10 лет назад была война? — неожиданно ставит вопрос чеченец.

— Ничего здесь не напоминает об этих событиях, только память людей, — откликаюсь я.

Заехали в очередное село с таким знакомым, русским названием. Я поинтересовался отчего в Чечне такие русские, славянские названия? Попутчики сказали, что это наследие советских времён, и что сейчас чеченцы активно переименовывают их. Далее было село: Толстой-Юрт, где, в своё время пребывал Лев Николаевич Толстой. Некоторые историки и литературоведы пишут, что там он начинал свою литературную деятельность.

«Интересное название для реки — Прорва».

Проезжаешь эти сёла и как будто в детство заглядываешь: коровы, куры, и прочая живность, так и бегает через дорогу. На глазах сразу минус 15 лет и 2000 километров на север. 

«Коровы — местные ГАИшники, переходят дорогу когда вздумается, поэтому скорость приходиться снижать».

Вечер. Дети и их родители на улицах оживлённо беседуют. Их много, они что-то обсуждают, запах костра, запах травы, запах детства.

— Ты видишь хоть одного человека в шортах? Если увидишь, говори мне, — вставляет реплику чеченец. 
Заметил я одного, сказал чеченцу, а он:
— Ну это маленький, он ещё не понимает.

Дома в чеченских сёлах дают бесплатно, но для этого нужно считаться неимущим, сделать это не сложно, но уважения данная процедура не добавит.

В каждой станице есть парк развлечений для детей, а также мечеть, обязательно, без неё никуда. Дома, в основе, на один манер, но довольно красивые, из красного кирпича.  

— Ты видишь на дороге мусор? — хваля свою родину, спрашивает чечен.

— Нет, при такой скорости я вообще мало что вижу, — заметил я. 

«Непередаваемое чувство: я вижу горы Кавказа, на самом, что ни на есть, Кавказе».   

Темнеет. От гор уже только очертания. А я всё ещё уверенно не знаю куда они едут и как мне быть, если им не в Грозный. 
Хорошей новостью прошлось по душе. Наконец, открыто сказали, что едут в Грозный. Но первым делом нужно завезти домой самого говорящего. Стоя на перекрёстке, дали мне пищу для размышлений: 
— До Грозного 20 километров, по прямой, хочешь мы тебя тут высадим, или поехали с нами, мы завезём друга, а потом в город поедем. 
Второй вариант мне больше понравился. Выходить из такой, уже родной машины не хотелось, тем более, что было уже темно, хоть глаз выколи! 

Под Грозным что-то горит, будто вулкан издалека. Спрашиваю, что это?
— Это горят остатки зерновых, — немного помявшись, отвечает один из попутчиков.
Зрелище такое, как будто, что-то страшное происходит, подобно извержению вулкана, или глобальному пожару. Мои попутчики, то и дело переходят на свой родной язык. 
Друзья, ночью, когда слышишь чеченскую речь, мурашки по коже бегают. Напоминает психологический триллер 60-х. А уж про то, с какой скоростью мы летели по серпантину, ловя встречный свет таких же лихих водителей, я вообще молчу. 
Привезли домой самого разговорчивого чеченца. Пока ехали, я успел одеть штаны и майку с прикрытыми плечами. 

«Странное дело, с голыми ногами нельзя, а с голыми руками можно».

 Он заглядывает в машину, что бы попрощаться и с удивлением:
— А когда это ты успел переодеться? — риторический вопрос.
Пока он прощается с другими, я прошу у не самого рускоговорящего кавказца позвонить. Хоть у меня и есть сим-карта, которую мне дал Саид ещё днём, но толку, там денег не оказалось.
Позвонить мне нужно было своему чеченскому «хосту» (тому, кто согласился предоставить ночлег). Разговор примерно такой:

— Здравствуй Алихан, меня зовут Костя, я из Беларуси. Я тебе писал на «кауче», помнишь?

— Да, помню. Тебя кто-то встречает в Грозном?

— Нет. 
— Тогда я тебя встречу. Скажи, где ты будешь и я туда приеду, — очень ясно поставил вопрос Алихан.

Я опешил. Он так уверенно это сказал, что я почувствовал себя в полной безопасности, или как дома. 
Но что ему ответить? Ведь я не знаю, куда меня привезут друзья-попутчики. Даю им трубку. Далее я не понимаю ни слова... 
Тот, кто давал мне позвонить, окончив телефонный разговор, сказал:
— Всё нормально, сейчас мы тебя доставим в лучшем виде. И понеслись орлы ночные: темнота, серпантин, свет от фар на высокой скорости. 

Приехали в назначенное место, мои попутчики сказали, что не уедут пока не передадут меня лично в руки Алихану. Почему? Потому что они за меня отвечают. Такая вот кавказская ответственность за пассажиров. 

В назначенное место мы явились первые, припарковались. Ждём не мало, начинают закрадываться мысли, что кто-то из нас перепутал место, и что спать мне сегодня на горе. 
Прошло минут 20. Подъехала «Лада Приора»... Так я познакомился с Алиханом и его другом, Русланом. Для меня стало сюрпризом, что он живет в 20 километрах от Грозного, я-то думал, что он в самом городе обитает. В тот момент мне было всё равно куда, как и что. Сказать, что я устал, ничего не сказать. Последние часы перед сном я был, словно на автомате.
Алихан спрашивает: 
— Есть хочешь?
— Нет, спасибо, — конечно же я хочу есть, но вяло отнекиваюсь. 
По дороге заехали в местное кафе вроде Макдональдса.

— Подожди, я деньги возьму, — говорю я вдогонку, уже подходящему к дверям кафе, Алихану.

— В этом городе тебе деньги не нужны, — отвечает мой чеченский знакомый.

Зашли, поели, поехали далее.  

По дороге выясняю, что он, оказывается, отказал в моём запросе на каучсёрфинге, и поэтому был крайне удивлён моему звонку.
Я ему говорю, почти дословно, как он мне ответил, что: «По поводу ночлега беспокоиться не стоит, придумаем что-нибудь». И к тому же дал мне свой номер телефона. Или у них такая традиция, каждому всучить свой номер просто так, на всякий случай. 
Но всё равно он подумал, что отказал. Или же просто не помнил кому отказал. по его словам, я не один такой, хотел приехать в эти дни. Но, уж простите, по-моему, если человек даёт номер телефона и говорит, что поможет чем сможет, это не есть отказ.

— Хочешь посмотреть центр, — спрашивает Алихан.
— Конечно, только ходить уже нет сил, — реагирую я.
— Я ходить и не хотел, просто проедем мимо. 
Проехали возле мечети, главной красавицы Грозного. Красиво, всё светится. Кажется, что ты по маленькому району Дубая проехал. Надежда, что завтра удастся всё это лучше рассмотреть. В дороге примечаю, что в Чечне очень много «Лад», особенно «Приор», будто завод «ВАЗ» решил здесь план по всероссийской продаже выполнить.

«Всё же нужно было чеченцам заплутать в песочной степи, а казаху меня подобрать, что бы потом встретить чеченцев, пересадить меня к ним, и кроме всего этого, наконец, оказаться в Чечне. Слишком много «Ч»».

Дикая усталость, но мысли ясные. Мы на месте. У Алихана отдельный дом, довольно просторный и холостяцкий. Совсем рядом дом родителей, так сказать за одним забором находятся дома. Душ принять скорей, а воды нет горячей. Но еле течет холодная. Ладно, всё равно уже.
Разговор до часу ночи. Интернет? Да ну его, завтра. Дальше только видеть сны. 

P.S. Конечно же, я никому не говорил в последующие дни, что я из Наура. 

Следующийдень: с утра — по автосервисам, нет воды и интернета, купание вгорной реке, вечерняя вылазка в Грозный, красавица мечеть, зашёл туда, куда неследовало, чеченская пицца под кодовым названием «Чебурек», замученный Алихан.

Поделиться с друзьями можно в любой, из представленных ниже, социальных сетей.